К необходимости медико-юридического толкования понятия «вред здоровью человека»

Publication in electronic media: 20.03.2013 under http://journal.forens-lit.ru/node/908
Publication in print media: Избранные вопросы суд.-мед. экспертизы и патологической анатомии, Хабаровск 2012 Вып. 12

Кафедра криминалистики ДВЮИ МВД РФ

«Определяйте значение слов, и вы избавите
свет от половины его заблуждений».
(Декарт)

За последние годы в РФ произошли существенные изменения законодательной базы, которые, по мнению С.В. Расторопова, «значительно расширили понятийно-терминологический аппарат и правовые положения, чем поставили ряд научных проблем, требующих специальных исследований». Как считают специалисты в области уголовного права, одним из таких изменений в УК РФ (1996) явился отказ законодателя от использования понятия «телесное повреждение» при характеристике и квалификации насильственных преступлении против личности. В нормы соответствующих статей введено новое понятие «вред здоровью», что повлекло за собой изменения как названий самих статей, предусматривающих ответственность за причинение вреда здоровью человека, так и содержания их новелл. Однако законодатель не только не поясняет мотивов и причин нововведений, но и, что наиболее существенно для правоприменительной практики, не дает аутентичного толкования понятия «вред здоровью».

Обсуждая данную проблему, ученые, сферой научных интересов которых является медико-юридическая характеристика признаков преступлений против жизни и здоровья, пришли к мнению, что термин «вред здоровью» введен законодателем вместо прежде существовавшего «телесное повреждение», считая их идентичными. (Вермель И.Г., Зубкова В.И, Расторопов С.В., Галюкова М.И., Бедрин Л.М., Борзенков Г.Н. и др.). Это мнение легло в основу формулировки понятия «вред здоровью» и зафиксировано в принятых в 2007 г. «Правилах определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека» (Правила) и в «Медицинских критериях» к ним.

Следует заметить, что оно дублирует столетиями существующее в судебной медицине определение в отношении термина «телесное повреждение». Таким образом, в указанных документах термин «повреждение» просто механически заменен термином «вред здоровью» на правах синонима, лишив таким образом «повреждение» его юридического статуса. Это повлекло за собой явление, когда два самостоятельных понятия «телесное повреждение» и «вред здоровью» имеют одну и ту же дефиницию (определение), чем нарушается так называемое золотое правило толкования – «один термин – одно понятие» (Савицкий В.М., Черданцев А.Ф.).

В связи с посылкой об идентичности названных понятий на страницах научной литературы и в практической деятельности юристов понятие «телесное повреждение» стало механически заменяться понятием «вред здоровью», что повлекло за собой весьма курьезные последствия.

В качестве доказательства того, что повреждение и вред здоровью не синонимы и механическая их взаимозаменяемость недопустима, можно продемонстрировать пример из учебника «Судебная медицина» для юристов (Щадрин С.Ф. с соавт.). После упоминания о том, что «законодатель заменил понятие «телесное повреждение» на более широкое и емкое «вред здоровью», авторы, реализуя данную посылку, при изложении материала рекомендуют использование нововведенного термина в следующих вариантах:

• Имеется ли на трупе вред здоровью?
• Если есть на трупе вред здоровью, то где он расположен?
• Описание его необходимо производить сверху в низ?
• Установление прижизненности вреда здоровью.

Одним из видов вреда здоровью авторы называют «выпадение головного мозга» и др.

Практическая реализация точки зрения об идентичности обсуждаемых понятий повлекла за собой возникновение ситуаций взаимного непонимания между представителями судопроизводства и экспертами. Так, Е.Г. Сахарова в своей работе указывает, что «следует считать ошибкой, когда судебно-медицинские эксперты, при наличии смерти потерпевшего, отказываются отвечать на вопрос о степени тяжести вреда, причиненного его здоровью иными, обнаруженными на трупе несмертельными повреждениями».

Естественно, что в силу своей специфичности юридический язык существенно отличается по звучанию и содержанию от житейско-бытового. Изложение его конкретное, категоричное, однозначное, перечисляющее и уточняющее до скуки, но неотвратимо необходимое для правового регулирования постоянно изменяющихся межличностных и общественных отношений. Это требует от законодателя своевременного совершенствования правовой базы, в том числе и посредством введения новых понятий и терминов. Однако, как отмечает А.Ф. Черданцев, практическое применение вводимых законодателем в юридическое пространство терминов не должно приводить к образованию абсурдно звучащих фразеологизмов.

Отсутствие аутентичного толкования термина «вред здоровью» создает не только теоретические проблемы медико-юридического характера, но и порождает существенные трудности в правоприменительной практике при квалификации преступлений против здоровья.

В юридической литературе понятие «вред» трактуется как общественно опасное последствие, предполагающее качественное ухудшение состояния охраняемых законом объектов (Кострова М.Б.). В медицинской практике вместо понятия «вред» как качественное ухудшение состояния здоровья используется термин «неблагоприятное последствие или неблагоприятный исход» (Петровский Б.В., Авдеев М.И., Зильбер А.П.).

Представляется, что исходя из приведенных данных и анализа современной научно-практической литературы, посвященной названной проблеме, можно предложить следующую формулировку рассматриваемого термина:

«Вред здоровью – это неблагоприятное последствие для здоровья, наступившее в результате повреждения, заболевания или экстремального состояния, переживаемого потерпевшим».

Однако, исходя из настоящих Правил, вред здоровью рассматривается и оценивается не как неблагоприятное последствие, то есть качественное ухудшение состояния здоровья потерпевшего, а как тяжесть для здоровья самого повреждения. Это приводит к неадекватной судебно-медицинской оценке последствий травмы и влечет за собой неизбежность юридической ошибки. В этом отношении показателен пример оценки последствий травмы, приведенный в работе В.С.Мельникова.

«Гр-ке «К» 82 лет умышленно была причинена травма грудной клетки с переломом двух ребер, без повреждения внутренних органов. В больнице, при малоподвижном режиме, у нее возникла застойная пневмония с последующим развитием легочно-сердечной недостаточности, от которой потерпевшая умерла. На вскрытии, наряду с переломами ребер, были обнаружены значительные возрастные болезненные изменения внутренних органов.

Экспертная комиссия, учитывая столь значительную возрастную патологию, пришла к выводу, что «смерть гр-ки «К» ненасильственная и наступила от легочно-сердечной недостаточности в результате заболевания. Обнаруженные у нее при вскрытии переломы ребер, как указано в выводах, при обычном течении процесса заживления влекут за собой длительное (более 21 дня) расстройство здоровья и оцениваются как вред здоровью средней тяжести».

Учитывая заключение экспертной комиссии, данное преступное деяние было квалифицировано судом как причинение вреда здоровью средней тяжести, и назначено наказание в «соответствии со ст. 112 УК РФ».

Следует заметить, что закон, как трактует теория уголовного права, защищает здоровье любого человека независимо от возраста и фактического состояния здоровья на момент совершения противоправного деяния (Зубкова В.И.). Таким образом, причиненный вред здоровью потерпевшей следует оценивать, в соответствии с УК РФ, не с точки зрения длительности заживления переломов ребер «при обычном его течении», как это было в «эпоху телесных повреждений», а с точки зрения наступившего неблагоприятного последствия для здоровья конкретного человека. В данном случае из-за перелома ребер вынужденное состояние гиподинамии в посттравматическом периоде повлекло за собой развитие легочно-сердечной недостаточности, приведшей к наступлению смерти гр-ки «К». Аналогичного мнения придерживается П.Ф. Калитиевский, который считает, что травма у пожилых людей, вызывающая развитие смертельной сердечно-легочной патологии, должна рассматриваться как основное заболевание (повреждение), так как всегда вызывает срыв приспособительных механизмов организма и является пусковым моментом для прогрессивного ухудшения состояния здоровья, приводящего к смерти.

Таким образом, в приведенном примере неблагоприятное последствие для здоровья гр-ки «К» – наступление смерти, учитывая предложенное определение понятия «вред здоровью», при судебно-медицинской экспертизе должно быть однозначно расценено только как тяжкий вред здоровью, повлекший за собой наступление смерти потерпевшей. На основании такого заключения совершенное деяние будет квалифицировано судом, учитывая только объективную сторону преступления, по ч. 4 ст. 111 УК РФ, как за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшего по неосторожности смерть потерпевшего.

Указанное обстоятельство имеет еще одно существенное юридическое значение в связи с тем, что в судебной медицине существует такое понятие, как категория смерти, в соответствии с которым смерть считается насильственной, если она наступает от воздействия повреждающих факторов внешней среды. Каждый случай такой смерти подлежит обязательной предварительной следственной проверке на предмет наличия или отсутствия признаков преступления. В этой связи следует согласиться с мнением С.Э. Воронина, что «вряд ли можно считать правомерным, когда в судебно-медицинской практике случаи наступления смерти пожилых людей от легочно-сердечных осложнений в посттравматическом периоде расцениваются как наступление ненасильственной (естественной) смерти, что дает основание для ингумации трупа без соответствующей следственной проверки. Учитывая современное состояние преступности, данное обстоятельство может повлечь за собой увеличение случаев сокрытия насильственных преступлений против жизни.

Приведенные примеры логических и медико-юридических коллизий, возникающих из-за отсутствия адекватного толкования термина «вред здоровью», доказывают крайнюю необходимость его разработки как одного из основных квалифицирующих признаков, характеризующих объективную сторону насильственных преступлений против личности.

Предложенное в работе медико-юридическое определение термина «вред здоровью» полностью отвечает современным требованиям законодателя, легализовавшего в юридическом пространстве новый, охраняемый законом объект, имя которому – человек, с присущими ему от природы и неотчуждаемыми правами на жизнь, здоровье, честь и достоинство. Оно также будет способствовать дальнейшему совершенствованию судебно-медицин¬ской и правоохранительной деятельности по защите законных прав и свобод человека и гражданина.

Литература

1. Авдеев, М. И. Курс судебной медицины. – М.: Юриздат, 1959. – С. 694.
2. Бедрин, Л. М. О содержании и трактовке понятий «здоровье», «вред здоровью» и критериев степени их тяжести // Судеб.-мед. экспертиза. – 1996. – № 3. – С. 19–22.
3. Борзенков, Г. Н. Квалификация преступлений против жизни и здоровья: учеб.-практ. пособие. – М.: Зерцало-М, 2006. – С. 104.
4. Вермель, И. Г. О причинении вреда здоровью в свете положений нового уголовного кодекса РФ / И. Г. Вермель, П. П. Грицаенко // Судеб.-мед. экспертиза. – 1997. – № 2. – С. 42–43.
5. Воронин, С. Э. Судебно-медицинское заключение в уголовно-процессуальном доказывании / С. Э. Воронин, В. В. Прутовых // Уголовный процесс. – 2006. – № 4. – С. 57–63.
6. Галюкова, М. И. Уголовно-правовые признаки причинения вреда здоровью: автореф. дис. канд. юр. наук. – Омск, 2006. – 19 с.
7. Деонтология в медицине / под ред. Б. В. Петровского. – М.: Медицина. – Т. 1. – 1988. – С. 83.
8. Джинджолия, Р. С. Унификация оценочных признаков при квалификации преступлений против личности: моногр. / под ред. А. А. Магомедова. – М.: Закон и право, 2004. – С. 254.
9. Зильбер, А. П. Этюды медицинского права и этики / А. П. Зильбер. – М.: МЕДпресс-информ, 2008. – С. 137.
10. Зубкова, В. И. Ответственность за преступления против личности по законодательству России. – М., 2005. – С. 87.
11. Калитиевский, П. Ф. Макроскопическая дифференциальная диагностика патологических процессов. – М.: Медицина, 1987. – С. 379.
12. Кострова, М. Б. О «языковом» толковании уголовного закона // Правоведение. – 2002. – № 3. – С. 136–149.
13. Мельников, В. С. Правовые аспекты судебно-медицинской экспертной деятельности: учеб.-метод. пособие. – Киров, 2002. – С. 24.
14. Оганян, Р. Э. Преступления против жизни и здоровья: лекция / Р. Э. Оганян, А. Г. Кибальник, И. Г. Соломоненко; ИМЦ ГУК МВД России. – М., 2002. – 23 с.
15. Попов, Н. В. Судебная медицина: учеб. – М.: Медгиз, 1950. – С. 222.
16. Расторопов, С. В. Уголовно-правовая охрана здоровья человека от преступных посягательств: автореф. дис. д-ра юр. наук. – М., 2004.
17. Савицкий, В. М. Язык процессуального закона (вопросы терминологии). – М.: Наука, 1987. – С. 191.
18. Сахарова, Е. Г. Расследование причинения вреда здоровью / под ред. В. П. Лаврова. – М.: Юрлитинформ, 2007. – С. 126.
19. Судебная медицина: Общая и Особенная части: учеб. / С. Ф. Щадрин, С. И. Гирько, С. В. Николаев и др. – 2-е изд., исп. и доп. – М.: Эксмо, 2006. – 640 с.
20. Черданцев, А. Ф. Вопросы толкования советского права: учеб. пособие. – Свердловск, 1972. – С. 93.