Некоторый опыт определения причины давности смерти без предоставления главного при этом объекта экспертизы

Publication in electronic media: 06.11.2011 under http://journal.forens-lit.ru/node/443
Publication in print media: Актуальные вопросы судебной медицины и экспертной практики, Барнаул-Новосибирск 2011 Вып. 17

г. Петропавловск-Камчатский

Требования статьи 196 УПК РФ об обязательном проведении медицинской судебной экспертизы трупа, в последние пять лет, следствием применены и при отсутствии этого – единственного объекта.

Особенности этих экспертиз состоят в том, что давность анализируемого события исчисляется десятком лет, отсюда – разрозненность, неполнота из-за смены за многие годы специалистов, компоновавших материалы дела, явные упущения и утраты части объектов, оставшихся только в видеоизображении и комментариях так же не специалистов; полное уничтожение трупа – по показаниям подозреваемых лиц.

Так, в течение 2006-2010 гг. проведено шесть экспертиз по материалам уголовных дел. Как детальнейше описывают содеянное явившиеся в правоохранительные органы с повинной подследственные, смерть причинена в одном случае путем перелома особым захватом в локтевом изгибе шейного отдела позвоночника; по два – выстрелами из охотничьего огнестрельного оружия и тупыми предметами; последний – утоплением. Вопросы следствием ставились, как обычно: причина и давность смерти, чем и сколько нанесено повреждений, в какой последовательности, за сколько времени до смерти; мог ли травмированный совершать активные действия, как долго и т.п.

Без опыта подобной экспертной работы, методики общения со следствием отыскивались, что называется ощупью. Вникнув во все подробности предоставленных в качестве объекта медицинской судебной экспертизы материалов уголовного дела, обнаружив неполноту описания в протоколах допросов исполнителей убийств, чаще ими же и названных свидетелей, эксперт составлял перечень вопросов для выяснения в дополнительных допросах по различным обстоятельствам: состоянию одежды жертвы; в мельчайших деталях – взаиморасположению последней с убийцей, направлению ударов, интервалов между ними, положение тела и подробная реакция избиваемого от начала до смерти; признаках смерти (трупное охлаждение, трупное окоченение, его выраженность, трупные пятна, их окраска, локализация, насыщенность, перемещение при изменении положения трупа); причем, для облегчения понимания неспециалистом (убийцей), вопросы формулировались предметно, например: когда переворачивали труп, он был обмякшим или как доска; рука свисала полностью, либо не сгибалась в суставах; голова поворачивалась легко или упруго возвращалась в исходное положение, либо вместе с шеей оставалась монолитом. Надо отдать должное следователям, они, желая все-таки «усилить» свое обвинительное заключение медицинской судебной экспертизой, ходатайства экспертов исполняли высококвалифицированно. И, как это ни прискорбно сознавать, подследственные проявляли «знание своего дела», делились такими наблюдениями над жертвой, что сообщали прямо-таки специфические признаки механизма травмы.

Таким же образом по вопросам эксперта выяснялись: конкретные свойства предметов, какими наносились повреждения (размеры, масса, материал, из которого изготовлены), их макеты, собственноручно изготовленные преступниками; в каком положении находился наносивший удары; температура окружающего воздуха и в помещении, где лежал труп; метеосводка о скорости ветра и состоянии льда в водоеме, глубина снежного покрова; сколько и какой крепости алкоголя выпито жертвой и убийцей; телосложение, питание, рост, род занятий, образ социальной жизни, место работы, профессия пострадавшего; физическое развитие, рост, род занятий преступника. Запрашивались медицинские документы жертв из архивов больниц и поликлиник, рентгенограммы различных частей тела. Многократно дотошно изучались видеозаписи воспроизведения обстоятельств на месте убийства, сожжения, сбрасывания трупа в канализационный коллектор, глубоководную зимнюю реку. Таким образом эксперт фактически формировал всесторонние условия, то есть строго заданные параметры, в рамках которых применял свои клиническое мышление и многолетний экспертный опыт, пускался в логические рассуждения, обосновывая их пополненными по его ходатайству материалами уголовного дела. В первый опыт такой работы в Бюро (2007 г.), при выдаче заключения эксперт полусерьезно предупреждал заказчика, что, возможно, в самый решительный момент судебного разбирательства в зал войдет «удавленная» и произнесет: «А вот и я!» Увы …

Полагаем, профессионально небезинтересны фрагменты некоторых, из-за ограниченности настоящего сообщения, выводов:

1. Ранения из испорченного заводского оружия – обрезов, снаряженного массивной пулей «жакан», сопровождаются обширным разрушением тканей тела человека по ходу раневого канала, особенно травматичным при выстрелах с очень близкого расстояния; именно такие условия ранения изложены в постановлении о назначении настоящей экспертизы и протоколах допросов Щ. и С., поэтому ранение: а) М. в живот могло привести к смерти, так как опасно для жизни; последующий выстрел в его голову, сам по себе причинил такое же повреждение, как живота, и, кроме того, усугубил его до необратимости – быстрой смерти; б) каждое из ранений – головы и сердца могло привести к смерти Е., а причиненные последовательно – тем более.
2. Прекращение поступления кислорода в организм человека неизбежно приводит к его смерти от асфиксии. При погружении головы человека в воду и удержаний ее под водой причиной смерти будет асфиксия в результате утопления. В показаниях подозреваемых об убийстве указаны и необходимые для этого вида смерти условия, и предпринятые ими соответствующие действия, и довольно точный процесс умирания Л., поэтому наступление ее смерти при обстоятельствах, указанных Р. и Б. исключить нельзя.
3. Смерть Ч. могла наступить от одной из разновидностей травмы головного мозга (субдуральная гематома или ушиб мозга со сдавлением и отеком); причем, каждое последующее повреждение головы усугубляло проявления предыдущих. Также не исключено наступление смерти и от других причин: кровоизлияние в мозг вследствие гипертонической болезни; тяжелое острое отравление этиловым алкоголем; алкогольная кардиомиопатия у больного хроническим алкоголизмом; переохлаждение тела на фоне алкогольного опьянения; пневмогемоторакс вследствие переломов ребер с разрывами плевры от не менее двух ударов табуретом по спине; и (или) не менее трех ударов кулаком в грудь; массивная внутренняя кровопотеря вследствие разрывов печени или селезенки после не менее четырех ударов ногой в живот.
4. При черепномозговой травме смерть наступает от несовместимого с жизнью нарушения функции ядер, анатомически заложенных в продолговатом мозге (граница головного и спинного отделов центральной нервной системы), регулирующих автоматизм сердцебиений и дыхательных движений: либо при полном прямом их механическом разрушении, вследствие чего исход жизни мгновенный, либо в результате сдавления за счет вклинивания полушарий мозга в большое отверстие основания черепа, что, в свою очередь, обусловливают внутричерепная гематома или отек ткани мозга, развивающиеся в течение от единиц до десятков часов. Как следует из материалов уголовного дела, между нанесением К. ударов по голове и ее полным отделением, времени не было ни для скопления такого объема внутричерепной гематомы, ни для отека головного мозга, чтобы сдавить продолговатый мозг. По показаниям К.С. и А.А., удары К. наносились по голове в положении лежа на спине, следовательно, прямое повреждение продолговатого мозга исключалось, доступ к которому только сзади – в нижней части черепа, а ранения лицевого отдела черепа, наиболее доступного для ударов спереди назад, согласно «Правилам», не опасны для жизни и не отнесены к критериям тяжкого вреда здоровью. В материалах уголовного дела отсутствуют сведения о средних стандартных размерах и массе изделий заводского производства, аналогичных предоставленным в макетах молотка и газового ключа, как важной составляющей части их травмирующей силы. На одном из макетов молотка металлическая часть миниатюрна, а рукоятка хрупка; газовый ключ – короткий предмет, поэтому, чтобы такими орудиями наносить удары, в результате которых возникли бы повреждения головы, повлекшие смерть человека, лежащего на полу лицом вверх, из-за чего поза наносящих удары сверху вниз неустойчива («неудобна»); необходимы использование удлиняющего рычага – предплечья и приложение большой физической силы. С учетом вышеизложенного, от следующих друг за другом в течение короткого промежутка времени ударов малотравматичными предметами в область головы спереди назад, К. мог потерять сознание, в состоянии которого у него и была отделена голова, степень вреда здоровью чего, не определяется, как несовместимого с жизнью повреждения; каждый перелом костей свода и основания черепа, который мог возникнуть от ударов по три раза молотком и газовым ключом, и не мог привести к быстрой смерти, причинил тяжкий вред здоровью по признаку опасности для жизни; перелом любой кости лицевого отдела черепа квалифицируется как вред здоровью средней тяжести по его длительному, свыше трех недель, расстройству.

Резюме: реальность вызывает к жизни ранее не применявшееся, поэтому необходимо учиться с этим справляться, делясь опытом, что мы и предприняли в надежде узнать об этом от коллег региона.