Дифференциальная диагностика прижизненных и посмертных ссадин на трупе

Publication in electronic media: 09.06.2009 under http://journal.forens-lit.ru/node/53
Publication in print media: Актуальные вопросы судебной медицины и экспертной практики, Барнаул-Новосибирск 2008 Вып. 14

Н.К. Ефремова, Д.М. Коршенко

г. Москва

Настоящая тема не является новой в судебной медицине. Вопрос о дифференциальной диагностике прижизненных и посмертных повреждений и, в частности, ссадин, является важным в повседневной практике судебно-медицинского эксперта, и исследования, связанные с попытками его решения имеют свою многолетнюю историю.

Признаки прижизненного происхождения ссадин, описанные Рудневым, Анрепом и Оболонским, Беседкиным и другими исследователями, до сих пор кладутся в основу диференциальной диагностики.

Вместе с тем в работах этих авторов не получил окончательного разрешения вопрос о диагностике ссадин, локализующихся в области трупных пятен, не было единого обоснованного мнения о моменте смерти, без точного определения которого вопрос вообще не может решаться. Все это создавало трудности и явилось толчком для новых исследований.

Нами были исследованы 95 ссадин (от 50 трупов), 85 из которых (от 45 трупов) подверглись микроскопическому исследованию.

Перед нами была поставлена задача: выяснить возможность макроскопического установления происхождения ссадин, а также провести микроскопические исследования с учетом всех указанных в литературе признаков. В процессе работы нами подбирался практический материал по трем группам: прижизненные ссадины, агональные и посмертные. В группу прижизненных ссадин вошли те случаи, где было точно известно время нанесения повреждений и время наступления смерти. Для этого мы брали те наблюдения, где длительность жизни не превышала трех часов. Время нанесения посмертных ссадин также не превышала трех часов после наступления смерти. В группу агональных ссадин были отнесены случаи, где смерть наступала немедленно от полученных повреждений.

При макроскопическом исследовании ссадин нами учитывались четыре признака, являющиеся, по мнению некоторых авторов, критериями для диагностики: цвет ссадины; кровоподтек на разрезе; древовидное разветвление капилляров на поверхности; данные полученные при исследовании в проходящем свете с помощью микроскопа (МБС-10) отсепарованного от подкожной клетчатки участка ссадины.

Первые три признака в наших случаях не могли служить основанием для диференциальной диагностики, так как аналогичные явления наблюдались во всех группах ссадин.

При исследовании же участка ссадины в проходящем свете мы смогли выявить некоторые особенности, а именно: прижизненные и агональные ссадины в большинстве случаев отличались от посмертных, если эти последние локализовались вне трупных пятен.

В этих случаях отличительным в прижизненных и агональных ссадинах являлось наличие сети расширенных сосудов, окруженных кровоизлияниями. Если исследованию подвергались посмертные ссадины из области трупных пятен, то вопрос усложнялся до полной невозможности решения.

Таким образом, по нашим данным только исследование в проходящем свете может иметь значение для диагностики.

При микроскопическом исследовании нами во всех случаях срезы окрашивались гематоксилин-эозином и по Ван-Гизону. Кроме того в части случаев были применены окраски: на жир (судан III ), на эластику по Вейгерту, по Маллори, квасцовый кармин, пикрокармин-индигокармин и импрегнация серебром по Гросс-Бильшовскому.

При окраске судан III прижизненных, агональных и посмертных ссадин во всех случаях было выявлено эмульгирование жира в подкожной клетчатке. Ранее это явление трактовалось как безусловно прижизненное. По нашим же данным эмульгирование жира объясняется непосредственным влиянием травмы на жировую и на мертвую ткань, почему и не может служить целям диференциальной диагностики.

При окраске на эластику по Вейгарту, мы также не могли констатировать какое-либо различие в зависимости от происхождения ссадин. Во всех трех группах ссадин преобладали явления, обусловленные самой травмой и посмертным процессом в ссадине – высыханием.

Окраски квасцовым кармином, по Маллори, пикрокармин-индигокармином, показали, что прижизненные, агональные и посмертные ссадины не отличаются друг от друга в тинкториальном отношении, в противоположность тому, что мы имеем при исследовании странгуляционных борозд (работы Митяевой, Сотниковой, Барсегянца).

Некоторое значение для образования метахроматического окрашивания в прижизненных, агональных и посмертных ссадинах имеют процессы высыхания (пергаментизация) ссадины. Выявление базофилии во всех трех группах ссадин исключает возможность использование этого признака для диференциальной диагностики.

Определенные изменения, могущие служить достаточным основанием для диагностики, были выявлены нами при обычных окрасках – гематоксилин-эозином и по Ван-Гизону. При этих окрасках дифференциальная диагностика сводилась к установлению наличия сосудистой реакции (капиллярная и артериальная гиперемия, отек, клеточная инфильтрация) и к изучению характера имеющихся микроскопических экстравазатов.

По нашим данным наиболее достоверным признаком является наличие артериальной гиперемии. Капиллярная гиперемия может иметь значение лишь в случае локализации ссадин вне трупных пятен.

Что касается отека и клеточной инфильтрации, то наличие этих явлений непосредственно в области ссадины (а не на участке, граничащем с не поврежденной кожей) служило важным указанием на прижизненность.

Микроскопические экстравазаты имеют относительное значение в качестве признака прижизненности, так как само наличие их еще ничего не говорит, особенно при локализации ссадины в области трупных пятен. Имеет значение характер этих экстравазатов; в частности на прижизненность указывает проникание эритроцитов в межтканевые промежутки далеко от поврежденных сосудов. В посмертных же ссадинах излившаяся из поврежденного сосуда кровь испытывает лишь пассивное давление, вследствие чего остается в непосредственной близости от сосуда.

От этого общего положения имеются и отклонения. Например, в посмертной ссадине при значительных повреждениях сосудов пассивное давление крови может оказаться достаточным, чтобы эритроциты проникли более или менее глубоко в межтканевые промежутки. И, наоборот, в прижизненных или агональных ссадинах излившаяся кровь может остаться непосредственно вокруг поврежденного сосуда, что может зависеть как от незначительности дефекта сосудистой стенки, так и от недостаточно высокого давления крови в поврежденном сосуде. Все это позволяет придавать микроскопическим экстравазатам в области ссадин большое, но отнюдь не решающее значение.

В небольшой части случаев (13 ссадин) гистологические срезы импрегнировались серебром, с целью выявления периферических нервов кожи. Нами были исследованы пять прижизненных, пять агональных и три посмертных ссадины. Несмотря на небольшое количество случаев исследования кожных нервов, были получены интересные результаты.

Во всех прижизненных и агональных ссадинах в нервных стволах сетчатого слоя кожи были выявлены резкие изменения. Изменения эти заключались в явлениях набухания волокон, часто тотального, в наличии колбовидных и лентовидных вздутий.

Почти всегда имела место фрагментация волокон, идущих в составе пучка. В трех посмертных ссадинах мы имели возможность констатировать лишь изредка встречающиеся небольшие неровности контуров осевых цилиндров. По ходу отдельных нервных волокон можно было отметить небольшие вздутия, никак не напоминающие колбовидные и лентовидные вздутия в прижизненных и агональных ссадинах. Значительные морфологические различия объясняются следующим образом: в живом нервном волокне, как и во всякой ткани, происходят процессы обмена, которые отсутствуют в мертвом нерве.

Определенный уровень процессов обмена поддерживается центральной нервной системой – тройной тип нервных влияний на ткань: функциональные, сосудистые и трофические. В мертвом нерве все три влияния отсутствуют, что и обусловливает принципиальную разницу между этими двумя объектами травмы.

Следует думать, что обнаруженные в прижизненных и агональных ссадинах изменения нервов явились не прямым результатом травмы, а возникли вследствие обусловленных травмой нарушений процессов обмена.

Пусть травма была так незначительна, что не вызвала сама по себе морфологических изменений в нервном волокне, все же какие-то сдвиги наступили, и это послужило препятствием к нормальной реакции на трофические импульсы, поступающие из центральной нервной системы.

Таким образом, биохимические процессы в кожных нервах в области ссадины являются как бы посредниками между травматизацией и теми изменениями, которые являются морфологическими.

Выводы

Нет никаких макроскопических признаков, которые могли бы с достоверностью указывать на прижизненное происхождение ссадин. Некоторое значение может иметь установление определенных изменений при исследовании ссадины в проходящем свете с помощью микроскопа (МБС-10), при условии локализации ссадины вне трупных пятен.

Из микроскопических признаков прижизненности ссадин необходимо исключить эмульгирование жира, изменение эластических волокон и метахроматическое окрашивание, так как все эти явления часто наблюдаются и в заведомо посмертных ссадинах.

Безусловными признаками прижизненного происхождения ссадины являются артериальная гиперемия, периваскулярный отек и периваскулярная клеточная инфильтрация при условии обнаружения их в области самой ссадины.

Капиллярная гиперемия может учитываться только при исследовании ссадин, расположенных вне трупных пятен.

Микроскопические экстравазаты могут наблюдаться и в посмертных ссадинах, в силу чего они могут иметь значение лишь относительного признака. При наличии микроскопических экстравазатов всегда должен быть изучен их характер.

В спорных случаях всегда следует импрегнировать срезы серебром. Изменения в периферических нервах кожи при резкой степени их выраженности могут служить важным указанием на прижизненность.

При исследовании ссадин заключение о прижизненном или посмертном их происхождении должно основываться на всей совокупности выявленных изменений.